Следовательно, не в мелких деталях, не в частях Вселенной, отношения которых мы слишком мало знаем, нужно искать Верховное Существо, а в Явлениях, всеобщность которых не подвержена никаким исключениям, а простота их полностью поддается нашему обозрению.

Правда, это исследование будет более трудным, чем исследование, состоящее только в изучении насекомого, цветка или другого объекта такого же рода из тех, которые Природа представляет нашему взору в любое время.

Но мы можем в своем движении обратиться за помощью к уверенному гиду, хотя еще не направили свои шаги туда, куда мы хотим идти.

До сих пор Математика почти не имела целью грубые потребности тел или бесполезные спекуляции ума. Ее едва ли думали применить для доказательства или открытия истин, не относящихся к пространству и числам. Ибо не следует впадать в ошибку из-за некоторых Трудов, только по виду являющихся математическими, а по существу – весьма сомнительной и темной Метафизикой. Пример некоторых Философов должен показать, что слова лемма, теорема, королларий не вносят математической уверенности во все; что эта уверенность не зависит ни от этих важных слов, ни даже от метода, которого придерживаются Геометры, а зависит от простоты рассматриваемых ими объектов.

Посмотрим, можем ли мы более удачно применить эту науку. Доказательство существования Бога, которое она нам предоставит, по сравнению со всеми другими будет иметь преимущество очевидности, характерное для математических истин. Те, у кого не было достаточно веры в математические доводы, уверуют в бесспорность такого рода доказательств, а те, которые не были удовлетворены популярными доказательствами, найдут в наших доказательствах достаточно точности и возвышенности.

Остановимся, следовательно, на простых теориях наиболее чудесных объектов. Организация Животных, множество и малость частей организма насекомых, необъятность небесных тел, расстояния между ними и их вращение более способны изумить наш ум, чем прояснить его. Верховное Существо имеется всюду, но не всюду оно одинаково видимо. Его мы лучше видим в более простых объектах; его находим в первичных законах, которым оно подчинило Природу, в тех всеобщих правилах, согласно которым Движение сохраняется, распределяется и уничтожается, и не находим в явлениях, являющихся только слишком сложными следствиями этих законов.

Исходя из этих законов, законов, найденных Математиками и подтверждающихся опытом, я мог бы вывести признаки мудрости и могущества Верховного Существа. Однако, так как указанные нами законы опираются на гипотезы, не являющиеся чисто геометрическими, и потому уверенность в них не представляется основанной на строгих доказательствах, я считаю более верным и более полезным вывести эти законы из атрибутов всемогущего и мудрейшего Существа. Если законы, найденные мною на этом пути, будут такими же, какие на самом деле наблюдаются во Вселенной, то не будет ли это наиболее сильным доказательством существования Творца этих законов?

Но могут сказать, что хотя законы Движения и Покоя были доказаны до сих пор только с помощью гипотез и экспериментов, они, может быть, являются необходимыми следствиями природы Тел, и нет ничего произвольного в их установлении? Вы приписываете Провидению то, что на самом деле является только Необходимостью.

Если верно, что законы Движения и Покоя являются необходимыми следствиями природы Тел, то это даже еще лучше доказывает совершенство Верховного Существа: все предметы упорядочены так, что слепая и необходимая Математика выполняет то, что предписал более ясный и более свободный Разум.

Некоторые Философы Древности утверждали, что совсем нет движения. Слишком изощренное применение ума опровергало то, что замечали их чувства. Трудности, с которыми встречались Древние, постигая, как движутся Тела, заставляли их отрицать, как то, что Тела движутся, так и возможность их движения. Мы не будем останавливаться на аргументах, с помощью которых они пытались обосновать свое мнение. Но заметим, что Движение можно было бы отрицать только с помощью рассуждений,

уничтожающих существование всех объектов вне нас, сводящих Вселенную к нашему собственному существованию, а все Явления – к нашим восприятиям.

Правда, мы знаем о Движении только благодаря нашим чувствам, но много ли таких вещей, о которых мы узнаем иначе? Движущая сила, мощность, которой обладает тело в движении, чтобы двигать другие тела, являются словами, придуманными для пополнения наших знаний, и обозначают только результаты Явлений. Только привычка мешает нам почувствовать все то чудесное, что имеется в передаче Движения. С тех пор, как мы открыли глаза, ничто не поражает их так часто, как это явление. Тот, кто о нем не размышлял, не находит в нем ничего темного; а тот, кто о нем много думал, отчаивается что-либо в нем понять.

Если бы кто-нибудь, никогда не соприкасавшийся с Телом и никогда не имевший в виду столкнуться с ним, но знающий из опыта, что случается, когда смешивают вместе различные цвета, видел синее тело движущимся к желтому телу и задался вопросом, что случится, когда оба тела встретятся, то, может быть, он мог бы вполне правдоподобно сказать, что синее тело станет зеленым, как только оно столкнется с желтым телом. Но угадал ли бы он, что два тела объединятся, чтобы двигаться с общей скоростью или что одно из них сообщит другому часть своей скорости и будет двигаться в том же направлении с другой скоростью, или что оно отразится в противоположном направлении? Я не думаю, чтобы это было возможно.

Однако, как только коснутся Тел, как только узнают, что они непроницаемы, как только докажут, что нужна некоторая сила, чтобы изменить состояние Покоя или Движения, в котором они находятся, увидят, что когда одно Тело движется к другому и достигает его, то оно необходимо отразится или остановится, или уменьшит свою скорость, чтобы передвинуть тело, которое при встрече находится в покое, или изменить движение последнего, если оно движется. Но как эти изменения происходят? Какова та сила, которую, как кажется, должны иметь Тела, чтобы действовать друг на друга.

Мы видим части Материи в движении; с другой стороны, мы видим их в покое. Движение не является, следовательно, существенным свойством Материи. Это – состояние, в котором она может находиться или не находиться; и мы не видим, как бы она могла обеспечить сама себя (se procurer d’elle-même).

Части Материи, движущиеся в Природе, получили, следовательно, свое движение благодаря некоторой внешней причине, до сих пор мне неизвестной. И так как они сами по себе безразличны к Движению или Покою, то те из них, которые находились в Покое, в нем и остаются, а те, которые двигались хотя бы однажды, продолжают двигаться до тех пор, пока какаялибо причина не изменит этого состояния.

Когда одна часть Материи, находящейся в движении, встречает другую ее часть, находящуюся в покое, то она сообщает последней часть своего движения или даже все свое движение. И так как встреча двух частей Материи, из которых одна находится в покое, а другая в движении, или обе находятся в движении, всегда сопровождается некоторым изменением в состоянии обеих, то Удар кажется причиной этого изменения, хотя было бы абсурдом сказать, что часть Материи, которая не может двигаться сама по себе, может двигать другую.

Чтобы найти первоначальную причину Движения, величайший Философ Древности прибег к первому Движителю, неподвижному и неделимому*).

Один из современных Философов не только признает Бога творцом начального движения, сообщенного Материи, но считает Действие Бога постоянно необходимым для всех распределений и видоизменений Движения. Не будучи в состоянии понять, как возможность движения может быть свойственна телу, он считает нужным основываться на отрицании того, что она свойственна телу, и заключает, что когда одно тело толкает или оказывает давление на другое, то им движет только Бог; толчок является только поводом, чтобы определить Бога в движении*).

Эти Философы предположили причину Движения только в Боге, потому что они не знали, в чем ее найти; не в состоянии понять, что Материя не оказывает никакого действия на образование, распределение и уничтожение Движения, они прибегли к нематериальному Существу. Нужно было бы знать, что все законы Движения и Покоя основываются на наиболее глубоком принципе, чтобы увидеть, что своим установлением они обязаны всемогущему и мудрейшему Существу, действует ли это Существо непосредственно, дает ли оно возможность Телам действовать друг на друга, употребляет ли какое-либо другое средство, о котором мы еще не знаем.

Простейший из законов Природы, закон Покоя или Равновесия, известен в течение многих веков; но он до сих пор кажется не имеющим никакой связи с законами Движения, которые было очень трудно открыть.

Эти исследования еще так мало привлекают внимания или так мало ушли от древних, что можно сказать, что до сих пор они являются совершенно новой наукой. В самом деле, как бы Древние открыли законы Движения, когда одни из них сводили все свои рассуждения о Движении к софистическим диспутам, а другие утверждали, что Движения совсем нет?

Более трудолюбивые и более здравомыслящие Философы не считают, что трудности, связанные с первыми принципами вещей, могут быть основанием для того, чтобы потерять надежду узнать что-либо об этих принципах, или оправданием, освобождающим нас от всякого исследования.

Қак только был введен истинный метод Философии, не стали уже довольствоваться бесполезными диспутами о природе Движения, а пожелали узнать, согласно каким законам движение распределяется, сохраняется и уничтожается, так как почувствовали, что эти законы являются основой всякой Натуральной Философии.

Великий Декарт, наиболее смелый Философ, попытался найти эти законы, но ошибся. Но так как само время показало, наконец, что этот вопрос в некотором роде созрел, то стало ясно, что эти неизвестные в течение стольких веков законы открываются повсюду. Гюйгенс, Валлис и Врен нашли их в одно и то же время. Многие Математики после них, найдя эти законы различными путями, утвердили их.

Однако все Математики, достигнув в настоящее время согласия в самых сложных случаях, не могут этого добиться в наиболее простом-случае. Все согласны с одинаковым распределением Движения при Ударе упругих Тел, но рассматривают для твердых Тел распределение движения различными способами; некоторые математики утверждают, что не знают, как следует определять распределение Движения при Ударе твердых Тел. Затруднения, которые им при этом встречались, заставили их прийти к выводу, отрицающему существование и даже возможность твердых Тел. Они утверждают, что Тела, принятые за твердые, являются только упругими Телами, жесткость которых определяет изгиб их частей и их незаметное выпрямление.

Ссылаются на опыты, которые проделали над Телами, вульгарно называемыми твердыми, опыты, доказывающие, что эти Тела являются только

упругими. Когда два шара из слоновой кости, стали или стекла сталкиваются, то хотя после удара оказывается, что они приняли первоначальную форму, они не могут ее сохранять постоянно. В этом убеждаются глазами, если один из шаров окрашивают в какую-либо краску, которая может стираться и прилипать к другому; по величине пятна видно, что шары сплющиваются от удара, хотя после него не остается в их фигуре какого-либо чувствительного изменения.

К этим опытам присоединяют математические рассуждения: утверждают, что Твердость, в строгом смысле слова, потребовала бы от Природы действий, несовмеетимых с некоторым Законом Непрерывности. Говорят, что если бы твердое тело встречало непоколебимое препятствие, то оно необходимо теряло бы вдруг свою скорость, не переходя через какую-либо ступень уменьшения, или что его скорость превращалась бы в противоположную скорость и положительная скорость становилась бы отрицательной, не переходя через покой.

Однако я сознаюсь, что не чувствую силы этого рассуждения. Я не знаю, достаточно ли известен способ, которым Движение производится или уничтожается, для того чтобы можно было сказать, что закон непрерывности здесь нарушен; я даже плохо знаю, что является этим законом. Если бы предположили, что скорость возрастает или уменьшается ступенями, то не было ли бы всегда скачков от одной ступени к другой? И незаметные скачки не нарушили ли бы непрерывности настолько, что привели бы к внезапному уничтожению Вселенной?

Что касается опытов, на которые они ссылаются, то из них очевидно, что Твердость можно спутать с Упругостью; но эти опыты не доказывают, что они являются одним и тем же. Напротив, с тех пор как размышляют о непроницаемости Тел, представляется, что она не отличается от твердости, или что твердость является необходимым следствием непроницаемости. Если в большинстве Тел составляющие их части отделяются или сгибаются, то это происходит только потому, что эти тела являются скоплениями других тел; простые, первоначальные Тела, являющиеся элементами всех других, должны быть твердыми, несгибаемыми, неизменными.

Чем больше изучают упругость, тем становится более ясным, что это свойство зависит только от такой особой структуры Тел, которая оставляет между их частицами интервалы, благодаря которым частицы могут сгибаться.

Поэтому, кажется, было бы лучше опереться на утверждение, что все первоначальные Тела являются твердыми, чем на утверждение, что в Природе совсем нет Твердых Тел. Однако я не знаю, позволит ли нам способ, с помощью которого мы изучаем Тела, допустить одно или другое из этих утверждений. Я думаю, что со мной согласятся, если я скажу, что наиболее сильным доводом, на основании которого стали допускать только Упругие Тела, было бессилие найти законы передачи Движения Твердых Тел.

Декарт допустил существование Твердых Тел и думал найти законы их Движения. Он исходил из довольно правдоподобного принципа, согласно которому количество Движения в Природе сохраняется всегда одинаковым. Он вывел отсюда ложные законы, потому что принцип не был верным.

Философы, которые появились после него, были поражены другим сохранением, а именно, сохранением того, что они назвали Живой Силой и что является произведением каждой массы на квадрат ее скорости. Они не основывали свои законы Движения на этом сохранении, а вывели это сохранение из законов Движения. Однако, так как сохранение Живой Силы имело место только при ударе Упругих Тел, то у них утвердилось мнение, что других Тел в Природе совсем нет.

Сохранение Движения верно только в некоторых случаях. Сохранение Живой Силы имеет место только для некоторых Тел. Ни то, ни другое не может превратиться ни в универсальный принцип, ни в общий результат законов Движения.

Если исследовать принципы, на которых основываются некоторые Авторы, открывшие эти законы, и пути, которыми они следовали, то придется изумиться, увидев, что они их так удачно достигли. И невозможно не подумать, что они полагались на эти принципы меньше, чем на опыт. Те, которые рассуждали более верно, установили, что принцип, используемый ими для объяснения передачи движения Упругих Тел, не может применяться к передаче Движения Твердых Тел. Наконец, ни один из принципов, употреблявшихся до сих пор, как для законов Движения Твердых Тел, так и для законов Движения упругих Тел, не распространяется на законы Покоя.

После такого множества людей, работавших над этим вопросом, я едва осмеливаюсь сказать, что открыл универсальный принцип, на котором основываются все законы, и который распространяется одинаково и на Твердые Тела и на Упругие Тела, от которого зависят Движение и Покой всех телесных сущностей (субстанций).

Это – принцип наименьшего количества действия; принцип, такой мудрый, такой достойный Верховного Существа. Этому принципу Природа, кажется, постоянно и неотступно следует; она соблюдает его не только во всех своих изменениях, но она также стремится его сохранить и в своем постоянстве. При Ударе Тел Движение распределяется таким образом, что количество действия, которое допускает произведенное изменение, является наименьшим возможсным. В Покое Тела, поддерживающиеся в равновесии, должны располагаться так, что если бы они совершили некоторое малое Движение, то количество действия было бы наименьшим.

Законы Движения и Покоя, выведенные из этого принципа, являются точно теми, какие наблюдаются в Природе; мы можем восхищаться результатами применения этого принципа ко всем явлениям. Движение Животных, произрастание Растений, вращение Звезд являются только его следствиями и зрелище Вселенной становится еще более величественным, еще более прекрасным, еще более достойным своего Творца, когда становится известно, что небольшое число законов, наиболее мудро установленных, достаточно для всех ее движений. Вот когда можно получить правильное представление о могуществе и мудрости Верховного Существа, а отнюдь не тогда, когда об этом судят по некоторой малой части, не зная ни строения, ни назначения, ни связи ее с другими частями. Қакое удовольствие для человеческого ума, рассматривая эти законы, являющиеся принципом Движения и Покоя всех Тел Вселенной, найти в них доказательство существования Того, кто ею управляет!