ЦЕЛЕСООБРАЗНОСТЬ в кибернетике
— общая характеристика поведения сложных динамических систем, направленного на достижение определенного конечного результата и реализующегося на основе механизмов обратной связи и адаптации. Понятие целесообразного поведения дает возможность рассмотреть под единым углом зрения и процессы жизнедеятельности человека и высших животных, и функционирование различных сервосистем в технике.
Понятие Ц. первоначально сложилось в классическом естествознании, где оно означало приспособленность организмов к условиям окружающей среды, научная же интерпретация понятия обрела относительную завершенность в рамках рефлекторной теории. Возникновение кибернетики радикально изменило эмпирическую базу научной интерпретации понятия Ц. Это выразилось, прежде всего, в создании искусственных автомат, устройств, реализующих в условиях произ-ва функции
контроля и управления, которые традиционно считались прерогативой человеческого разума. Функционирование кибернетических устр-в, олицетворяющих своеобразное единство природы и человеческого разума, наделяется чертами целесообразного поведения. Это дало новый импульс развитию научной интерпретации понятия Ц., потребовало ее экспликации (уточнения) в терминах кибернетики. Первая такая экспликация принадлежит амер. математику Н. Винеру (1894—1964) и его сотрудникам (А. Розенблюту и Дж. Бигелоу). Согласно этому определению, пвнятие целесообразного или «телеологического» означает, что акт или поведение можно считать направленным к достижению «цели», т. е. финального условия, при котором система устанавливает определенное соотношение во времени или в пространстве с другой системой, а термин «телеология» употребляется как синоним цели, контролируемой обратной связью.
Более строгая экспликация понятия Ц. в терминах кибернетики, раскрывающая «механизм» целесообразного поведения, оказалась возможной, когда сложилась т. н. «физиология активности» — теоретическая концепция, зародившаяся на стыках физиологии, психологии и кибернетики. В свете представлений физиологии активности любая приспособительная реакция, конституирующая ту или иную форму целесообразного поведения, складывается по следующей основной функциональной схеме: потребность (выражающая изменение внутренних отношений, происшедшее под влиянием «среды индивида» или «среды вида»); установка; отобранный под влиянием установки стимул; реакция; обратная связь; сличение; придание исходу сличения благодаря влиянию установки функции положительного или отрицательного подкрепления; коррекция. Иначе говоря, самые разные формы приспособительных реакций, независимо от того, вызываются ли последние стимулами, исходящими из внешней или внутренней среды организма, реализуются по все той же основной функциональной схеме, т. е. опираются непосредственно не на заранее преформированную (внешним стимулом), а на активно — поду влиянием «успеха» (плюс эффект сличения) или «неуспеха» (минус эффект сличения) — коррегируемую совокупность исполнительных возбуждений. Именно в этом противопоставлении принципа «микро-этапной коррегируемости» механистическому принципу «исходной преформируемости» заключается то новое понимание функциональной структуры адаптивных актов, конституирующих целесообразное поведение, которое сложилось в рамках биокибернетического подхода.
Некоторые ученые выделяют в качестве характерного признака целесообразного поведения свойство самосохранения, выживаемости системы в условиях непостоянства внешней среды. Так, напр., сов. математик А. Н. Колмогоров (р. 1903) считает, что понятие «действовать целесообразно» включает умение охранять себя от внешних воздействий, «способность содействовать размножению особи». В таком понимании Ц. формируется исторически, в процессе прогрессивной эволюции, предпосылкой которой является естественный отбор видов. По утверждению сов. физиолога Н. А. Бернштейна, Ц., определяемая активно преследуемой целью самосохранения, выживания, не является необходимым и изначальным условием эволюции, поскольку элементарные механизмы дарвиновского «survival of the fittest» («выживания наиболее приспособленного») осуществляются посредством флуктуа-ционных наследуемых мутаций и не требуют целенаправленности, активного предпрограм-мирования.
Конкурентная борьба флуктуирующих мутантов, которая лежит в основе естественного отбора, является здесь случайной. Ц. возникает там, где факторы случайности играют второстепенную роль по сравнению с факторами активного программирования, и жизнедеятельность организмов выступает как борьба за выдерживание этой программы, как процесс вырабатывания негэнтропии (отриц. энтропии), преобладающий над деструктивными изменениями. Возрастание негэнтропии и связанные с ним информационные процессы составляют то общее, что характеризует активное целесообразное поведение человека и функционирование различных сервомеханизмов абиогенной природы.
Информационные процессы, способность высокоорганизованных систем вырабатывать и осуществлять цели своей деятельности составляют фундаментальную характеристику всех сложных форм поведения. Для обозначения и формализации этой характеристики англ. кибернетик А. М. Эндрю ввел понятие hedony, представляющее собой функцию, значение которой выражает степень достижения цели. По его мнению, hedony относится как к биологическим побуждениям животных, выражающимся в активных действиях, так и к целенаправленному функционированию кибернетических устр-в. Понятие «hedony» связано с винеровским понятием «аффективного тонуса», обуславливающим процесс выработки условного рефлекса. Вместе с тем представления о способности достаточно сложных автоматов самостоятельно вырабатывать цели своей работы, о «свободе воли» автоматов основываются на элементарных ошибках антропоморфизма.
Целеполагающая деятельность человека моделируется (имитируется) антиэнтропийным целенаправленным функционированием автомата. Качественное своеобразие этих, по существу, отражательных процессов связано с принципиальным различием в способах выработки (постановки) целей, с обусловленностью последних законами реальной действительности. Как указывает В. И. Ленин, «...цели человека порождены объективным миром и предполагают его, — находят его как данное, наличное» (Полное собрание сочинений, т. 29, с. 171), однако взаимоотношение
сознательной деятельности человека и природы не сводится к простому совпадению. Человек выделяет себя из природы. В основе его целеполагающей деятельности лежит желание подчинить мир себе. Поэтому цели деятельности человека представляются ему внешними по отношению к окружающей природе, хотя они порождены природой. Содержание этих целей определяется не только (и не столько) биологическими побуждениями, но прежде всего социальными мотивами, ибо оно складывается в процессах общественной жизни человека. Между тем, содержание целей функционирования автомат, устройств определяет человек. Целенаправленное функционирование машины несет в себе отпечаток целеполагающей деятельности человека, сопровождающейся возрастанием организованности в окружающей среде. Машина выступает в качестве орудия труда, в то время как цель трудового процесса исходит от человека. Объективная целенаправленность функционирования устр-в, определяемая как внутренняя необходимость, как побуждение, взятое вне связи с целеполагающей деятельностью человека, не может иметь другой интерпретации, кроме телеологической, лишь выраженной в терминах кибернетики. Лит.: Бернштейн Н. А. Пути развития физиологии и связанные с ними задачи кибернетики. В кн.: Биологические аспекты кибернетики. М., 1962; Колмогоров А. Н. Автоматы и жизнь. В кн.: Возможное и невозможное в кибернетике. М., 1964; Свинцицкий В. Н. Понятие целесообразности и функционирование кибернетических систем. В кн.: О сущности жизни. М., 1964; Бассин Ф. В. О подлинном значении нейрофизиологических концепций Н. А. Бернштейна. «Вопросы философии», 1967, № 11. В. Н. Свинцицкий.
