ФИЛОСОФСКИЕ ВОПРОСЫ КИБЕРНЕТИКИ

- вопросы, связанные с осмыслением вклада кибернетики в научное мировоззрение и общую методологию науки. Философское значение кибернетики состоит, гл. обр., в том, что она открыла для исследования точными — матем. и естественно-научными — средствами сторону реального мира, относящуюся к процессам управления И информационным процессам, прежде всего, в сложных системах управления. Возникновение кибернетики, развитие входящих в нее или тесно связанных с ней научных дисциплин (информации теории, логики математической и алгоритмов теории, Программирования линейного и программирования динамического, игр теории и операций исследования, лингвистики математической, семантики логической, семиотики), теор. и практические работы, относящиеся к созданию и матем. обеспечению ЭВМ — главной техн. базы кибернетики, а также проникновение методов и идей математики, кибернетики и логики в биол., эконом, и др. науки выдвинули Целый комплекс познавательных проблем. Первоначально кибернетику неправильно понимали некоторые представители научной, в частности философской, общественности, и понадобилась большая работа по разъяснению ошибочности и нредности высказывавшихся ими взглядов на кибернетику как на «лженауку». Важное значение для преодоления этого имело издание на русском языке основополагающих книг Н. Винера, У.Р. Эшби, А. Тьюринга, Дж. фон Неймана и др. зарубежных авторов, а также первых отечественных книг по кибернетике и ее общим вопросам.

В советской науке, начиная с середины 50-х годов, была проведена большая работа по гносеологическому анализу и общеметодологическому обоснованию кибернетики. Эта работа шла на фоне формирования осн. направлений кибернетики и развертывания научных исследований в ее различных отраслях. В разработке Ф. в. к. приняли участие как ведущие советские представители этого направления и связанных с ним наук К. Анохин, А. И. Берг, Н. А. Бернштейн, В. М. Глушков, Б. В. Гнеденко, А. Н. Колмогоров, А. А. Ляпунов, В. В. Ларин, С. В. Яблонский и др.), так и философы Б. Баженов, Б. В. Бирюков, Э. Я. Кольман, И. Б. Новик, А. Г. Спиркин, В. С. Тюхтин, А. Д. Урсул, Б. С. Украинцев и др.).

Разработка Ф. в. к. в СССР и др. странах социализма ведется на основе диалектического материализма. На разработку Ф. в. к. на За-Наде оказывают влияние различные направления идеалистической философии. Так, представители неотомизма пытаются истолковать нерешенные общетеор. проблемы кибернетики в духе спиритуализма, неопозитивисты по сути дела отвергают значение результатов кибернетики для научного мировоззрения. Тем не менее, стихийно-диалектическое и материалистическое начало пробило себе дорогу в спец. естественно-научных работах выдающихся зарубежных специалистов по кибернетике (Н. Винера, У.-Р. Эшби, Дж. фон Неймана). Однако в некоторых из этих работ встречаются методологически неприемлемые взгляды (особенно на вопрос о «мыслящих машинах» и о социальном значении развития кибернетической техники), их нередко используют буржуазные идеологи, пишущие о грядущей «эре роботов» и о наступающем, будто бы, подчинении людей кибернетическим машинам.

Осн. направления исследований в области Ф. в. к. заключаются в анализе кибернетики как комплексного научного направления, определении ее места в системе научного знания, в осуществлении мировоззренческого, методологического и логико-гносеологического анализа основных идей, понятий, результатов, методов и теорий кибернетики; в использовании достижений кибернетики для обогащения философских категорий и принципов, в методологическом анализе приложений кибернетики в различных областях естественных и гуманитарных наук, техники и нар. х-ва; в философско-прогностическом анализе перспектив дальнейшего развития основных направлений кибернетики; в раскрытии социальных аспектов кибернетики и кибернетической техники, роли кибернетики и ее техн. средств (особенно электронной вычисл., управляющей и информационно-логической техники) в решении проблем социального развития (см. Социологические вопросы кибернетики).

В уяснении предмета кибернетики фундаментальную роль сыграли работы сов. ученых. Первоначальная характеристика кибернетики амер. математиком Н. Винером (1894— 1964) как теории управления и связи в машинах и живых организмах получила развитие по ряду идейных направлений. Среди них — направления, представляющие кибернетику как науку об общих законах преобразования информации в сложных управляющих системах (В. М. Глушков, А. Н. Колмогоров), как общую теорию причинных сетей, трактуемых с точностью до изоморфизма (А. А. Марков), как науку об общих закономерностях процессов управления и строения систем, в которых оно осуществляется (А. А. Ляпунов, С. В. Яблонский) и как науку о процессах управления в сложных динамических системах, основанную на теор. фундаменте математики и логики и применении средств совр. автоматики и вычислительной техники (А. И. Берг). При этом, отправляясь от рассмотрения объективных условий возникновения кибернетики (автоматизация произ-ва, усложнение общественных связей и возростание роли управления в различных сферах общественного произ-ва и социальной жизни, прежде всего в экономической сфере) и ее теор. и техн. источников (радиоэлектроника, ряд важных разделов математики, в частности статистич. методы, матем. логика, а также нейрофизиология, психология и др.), было показано, что появление в середине 20 ст. новой науки с исключительно широким предметом исследования — науки об управлении и информации — было объективной необходимостью.

Кибернетика осуществляет определенный формализованный подход к объектам различной природы — тех., биол., социальным. Смысл этого подхода состоит в том, чтобы выделить в них стороны, связанные с управлением и переработкой информации. Результатом этого акта абстракции является понятие «система управления». С этих позиций предметом исследования кибернетики являются сложные динамические системы как носители процессов управления и переработки информации. При этом «бедность» содержания понятия системы управления, выступающего в качестве исходного пункта теоретической кибернетики, как некоторая формально-математическая схема, обусловливает исключительную общность как теоретических построений, так и приложений кибернетики. Но сколь бы ни был широк предмет кибернетики, она подходит к познанию мира под определенным — информационным — углом зрения и не перестает быть специальной наукой. Поэтому нет оснований говорить о том, что кибернетика может заменить философию, сама стать философией и т. д.

Общность кибернетической концепции управления (и относящихся к ней понятий о системе управления, алгоритме управления, информации и т. д.) обусловливает синтетическую роль кибернетики. Кардинальная идея кибернетики о наличии общих сторон и закономерностей в строении и функционирова-вании систем управления различной природы, в информационных процессах в разных областях и о возможности исследования этих сторон и закономерностей методами, характерными для логико-матем. и естественно-научных дисциплин, не только открыла новые пути исследований явлений жизни и психики, социально-эконом. процессов, создания совр. автоматов и т. п., но и привела к дальнейшему развитию многих философских принципов и категорий. Так, представление о роли обратных связей в процессах управления углубляет философское учение о взаимодействии причины и следствия, а кибернетический подход к процессам управления в сложных системах, необходимо предполагающий привлечение вероятностностатистических идей и концепции «вероятностной вселенной» (Н. Винер), обогащает философское учение о диалектике необходимости и случайности. В ряде случаев кибернетика влечет за собой изменение привычных взглядов на те или иные философские категории. Напр., кибернетическая концепция управления как перевода управляемого объекта из одного состояния в другое в соответствии с целью (задачей) управления влечет за собой определенное переосмысление телеологического (от греч. род. падеж завершение, цель) подхода. Если до кибернетики представление о цели обычно считалось неотделимым от идеалистически понимаемой телеологии, то теперь становится очевидным, что это понятие, кибернетически осмысленное, органически входит в число наиболее общих понятий, используемых для описания реальности (см. Целесообразность в кибернетике).

Кибернетика ввела в научный обиход целый спектр понятий, носящих по существу общенаучный характер и приближающихся по своему статусу к философским категориям. В числе этих понятий — информация, обратная связь, а также понятие модели, алгоритма, оптимизации, надежности и др. Эти понятия значительно расширяют научные представления об «общих свойствах» мира и человеческой деятельности в нем. Так, понятие информации оказывается, фактически, в одном ряду с такими понятиями, как движение, энергия, пространство и время. Осмысливаемое как своеобразная мера неоднородности (разнообразия) объектов природы, оно обнаруживает глубокое объективное содержание, а понимаемое как снятие неопределенности приобретает существенный гносеологический аспект. Отсюда естественные связи этого понятия с категорией отражения диалектического материализма, с гносеологическим, и психическим понятием образа, отсюда же использование идей теории информации (как классической теории амер. математика К. Шеннона и ее вариантов, так и теорий, в которых наука пытается учесть феномены осмысленности и ценности сообщений) для дальнейшей разработки теории отражения, в частности, теории психического отражения в психологии. Понятие информации оказывается методологически эффективным во многих других отношениях, напр., в осмыслении явлений сложности и организации (когда, благодаря естественности понимания информации как отрицательной энтропии, открывается возможность трактовки процесса управления как, при определенных условиях, негэнтропийного процесса).

Глубокое воздействие оказывает кибернетика на проблематику логики и методологии науки. Вокруг взаимоотношения кибернетики с логикой группируется весьма обширный круг Ф. в. к., таких, как вопросы о логич. основаниях кибернетики, о взаимоотношении кибернетики и логики, об оценке познавательной роли логич. (логико-матем.) формализации, конструктивизации и алгоритмизации. Эти вопросы естественно влекут за собой методологическую проблематику эвристики, автоматизации поиска дедуктивных доказательств, в т. ч. и новых теорем (см. Доказательство теорем на ЭВМ), философские исследования в области логич. семантики и семиотики — изучение роли знаков и знаковых систем, языков искусственных и естественных в познании и деятельности людей, анализ понятия смысла и значения языковых выражений, семантических свойств информации и т. д. Эти философские рассмотрения обнаруживают тесную связь кибернетики с проблемами, возникающими при исследованиях мышления (и, значит, с наукой, изучающей мышление с помощью метода формализации, — логикой). Эта связь состоит, в частности, в том, что с возникновением кибернетики все

приложения логики к технике стали осуществляться в круге идей кибернетики и с помощью ее техн. средств (релейно-контактных схем теория, переросшая после оформления кибернетики в автоматов теорию). Однако наиболее важным результатом этих рассмотрений — основным гносеологическим результатом кибернетики — является тезис о том, что любой вид интеллектуальной деятельности, коль скоро он четко и однозначно описан на к.-л. естественном или искусственном языке, в принципе можно автоматизировать (промоделировать) с помощью некоторой машины. Этот результат следует из доказанной в теории алгоритмов теоремы о существовании универсального алгоритма и постулата об универсальности «обычной» цифровой ЭВМ (которая, в предположении абстракции потенциальной осуществимости, оказывается просто «реализацией» Тьюринга машины или любого другого «уточнения» понятия алгоритма). Этот результат имеет огромное значение и для понимания возможностей кибернетики как научно-тех. направления, и для осознания той кардинальной особенности процесса познания, реализуемого совр. (и, конечно, будущей) наукой, что оно необходимо требует использования кибернетических машин как «усилителей интеллекта» (см. Мыслительной способности усилитель). При этом особую важность приобретает проблема - возможностей и путей реального осуществления автоматизации тех или иных интеллектуальных процессов — проблема, которая, по мере роста вычисл. мощи машин и прогресса программирования, в т. ч. эвристического, будет, по-видимому, все больше дополняться вопросом о ее практической целесообразности. Рассмотрение этой проблемы приводит к двум тесно связанным друг с другом философским вопросам — о существе метода моделирования и о задаче дальнейшего развития логики.

Существо методов кибернетики, ее способов подхода к исследуемым явлениям тесно связано с моделированием. Ведущая роль моделирования в практических разработках и теор. исследованиях кибернетики общепризнана. Именно кибернетика подняла прием моделирования — в его различных формах: моделирования детерминистского и вероятностного, моделирования физического и моделирования математического, аналогового и цифрового, структурного и функционального, информационного и др., — до уровня общенаучного метода. Среди философских проблем моделирования следует отметить оценку моделирования как эффективного средства изучения сложных систем, связанного со специфическим функциональным подходом кибернетики (т. е. с описанием их как «черных ящикови), с выявлением в модельном описании диалектики функции и структуры изучаемых объектов. Анализ диалектического единства моделирования на уровнях учета поведения (функционирования), структуры и «субстрата» изучаемых систем приводит к заключению о большой значимости моделирования на уровне поведения.

Модель выступает как одно из мощных — но отнюдь не универсальных — средств экспериментального исследования (в машинном эксперименте), как специфический способ отражения объективной реальности, не претендующий на однозначное изображение оригинала, но тем не менее являющийся важным (и нередко единственно возможным) путем к интерпретации и научному объяснению явлений и к предсказанию новых фактов. Это понимание роли моделирования необходимо для философского осмысления кибернетического подхода к биологии, физиологии и нейрофизиологии, медицине и психологии, для философского обобщения полученных здесь результатов. Моделирование вовсе не отменяет «традиционные» методы исследования этих наук, что со всей ясностью показали проходившие в последние годы в среде биологов, математиков и философов дискуссии о соотношении в биол. исследованиях чисто функционального, связанного с моделированием, подхода и подхода «субстратно-структурного» (идущего, в частности, от молекулярной биологии); при правильной методологической организации исследований моделирование органически взаимодействует с «традиционными» методами в изучении жизни и психики.

Проблема моделирования в кибернетике тесно связана с проблемами дальнейшего развития логики как основы моделирования. Эти проблемы состоят в исследовании путей ослабления традиционных для постулатов математической логики о потенциальной осуществимости и безошибочности логич. процедур и вычислений, в разработке схем формализации мышления, с одной стороны, в большей мере учитывающих реальные ограничения, которым подчиняется человеческое мышление, а с другой стороны, — в большей мере вонлощающих гибкость и эвристическую силу мысли и надежность функционирования реализующих ее нервно-физио-логич. аппаратов. Хотя исследования в этом направлении, по существу, только начинаются (см. Нейронные сети, Программирование эвристическое, Искусственный разум), именно они, по-видимому, явятся магистральной линией развития кибернетики, т. к. связаны с созданием схем программирования автоматов с принципиально новыми возможностями.

Лит.: Философские вопросы кибернетики. М., 1961; Колмогоров А. Н. Автоматы и жизнь. В кн.г Возможное и невозможное в кибернетике. М., 1964; Берг А. И. Избранные труды, т. Л., 1964; Новик И. Б. О моделировании сложных систем. (Философский очерк). М.,. 1965 [библиогр. с. 316— 333]; Глушков В. М. Мышление и кибернетика. М., 1966; Парин В. В. [и др.]. Проблемы кибернетики. Некоторые итоги и проблемы философско-методологических исследований. М., 1969 [библиогр. с. 162—176]; Дубровский Д. И. Психические явления и мозг. Философский анализ проблемы в связи с некоторыми актуальными задачами нейрофизиологии, психологии и кибернетики. М., 1971 [библиогр. с. 361—384]; Урсул А. Д. Информация. М., 1971 [библиогр. с. 285—294]; Винер Н. Кибернетика и общество. Пер. с англ. М. 1958; Винер Н. Кибернетика или Управление и связь в животном и машине. Пер. с англ. М., 1958; 3 ш-б и У. Р. Введение в кибернетику. Пер. с англ. М., 1959 {библиогр. с. 396—399]; Тьюринг А.

Может ли машина мыслить? Пер. с англ. М., 1960; Эшби У. Р. Конструкция мозга. Пер. с англ. М., 1964 [библиогр. с. 404—407]; Нейман Дж. фон. Теория самовоспроизводящихся автоматов. Пер. с англ. М., 1971 [библиогр. с. 322—326].

А. И. Берг, Б. В. Бирюков.